Шахматные ловушки

Корчной давал сеанс одновременной игры в шахматном клубе города Сараево.
—  Не согласитесь ли вы на ничью с директором нашего клуба? — спросили его организаторы. — Он будет счастлив.

Таль никогда не демонстрировал коллегам-шах-матистам своего превосходства над ними — воспитанность и хорошие манеры не позволяли этого делать. Хотя иногда...

Ласкер был чемпионом мира 27 лет и считал, что умеет определять характер и способности человека по манере играть в шахматы. Однажды в Москве к нему подошла женщина и показала какую-то старую партию.

В первом матче Карпов — Каспаров весь партийный и чиновничий аппарат болел за чемпиона мира. Гроссмейстер Суэтин, обозреватель «Правды» и один из телекомментаторов этого поединка, боялся сказать лишнее слово, чтобы не рассердить высокопоставленных болельщиков Карпова. Когда 32-я пария была отложена в безнадежном для Анатолия положении, Суэтин испугался сказать правду по телевизору и дал уклончивую оценку.

Из многих гроссмейстеров, покинувших в разное время страну, самые яркие фигуры — Борис Спасский и Виктор Корчной. Однако их отношения между собой складывались за границей не просто. Спасский был видным антисоветчиком, открыто высказывался против системы, однако эмигрировал легальным путем, женившись на гражданке Франции. Еще несколько лет после отъезда он защищал цвета СССР. Вот почему Корчной язвительно называл его «одноногим диссидентом»
 

Как известно, Таль никогда не блистал здоровьем. Нередко даже приходилось вызывать «неотложку», чтобы сделать ему укол.
—Миша, это правда, что вы морфинист? — спросил его как-то один из журналистов.

Полвека назад известный грузинский шахматист Эбралидзе играл в Тбилиси в чемпионате СССР партию с гроссмейстером Рагозиным, и тот вдруг подставил ладью. Но вместо того, чтобы тут же взять ее, противник погрузился в глубокое раздумье. Зал гудел, а один нетерпеливый болельщик не выдержал и закричал:
— Арчил, бери ладью!

Депутат Госдумы адвокат Макаров стал международным мастером, не садясь за доску, не сделав ни единого хода. Уникальный случай! Собственно, особой вины его тут нет: если вам завтра на блюдечке с голубой каемочкой подадут титул международного мастера, супергроссмейстера или чемпиона Вселен-ной, то вы тоже вряд ли устоите.
Все необходимые документы на Макарова подписал гроссмейстер Авербах, председатель квалификационной комиссии тогдашней Шахматной федерации России. И вместе с «партиями» претендента на высокое звание бумаги отправились в ФИДЕ. Когда гроссмейстер Васюков узнал об этом, он поспешил к своему коллеге и спросил его:

При советской власти Бронштейн любил привозить из заграничных поездок необычные сувениры и подарки. Шутили, что у него четыре критерия для покупки в супермаркете. Во-первых, это должно быть что-то такое, чего ни у кого нет. Во-вторых, покупка должна быть тяжелой по весу. В-третьих, —дорогой. И, в-четвертых, самое главное, приобретение должно быть совершенно непригодным в советских условиях. Однажды Бронштейн привез, 

Шахматная игра у Таля ассоциировалась с музыкой. Выдающихся гроссмейстеров он по творческому почерку сравнивал с композиторами. Так, Ботвинник напоминал ему Баха: бездонная глубина, цельность, ни одной лишней ноты. Смыслов подобен Чайковскому: мелодичность, напевность, неожиданные кульминации и всплески. Петросян — это Лист: абсолютная виртуозность.